Мир стоит на пороге еще больших трудностей, прогнозирует Джим Роджерс. Знаменитый инвестор рассказал, как выйти из долгового кризиса и почему евро крайне необходим мировой экономике. Он также объяснил, почему дефолт даже двух-трех стран зоны евро не так страшен, как многие пытаются изобразить.

— Г-н Роджерс, в течение многих лет Вы советуете покупать сырьевые активы и инвестировать в Китае. Есть ли сегодня у Вас новые рекомендации инвесторам?

— Если хотите чего-то новенького, то обратите внимание на Мьянму. Туда нужно инвестировать как можно быстрее. Сейчас Мьянма осуществляет реформы, которые Китай начал в декабре 1978 года. Чем это закончилось, специально рассказывать не надо. За плечами КНР более 30 лет очень успешного развития.

— И больше ничего нового?

— Не вижу причин что-то менять в моей стратегии. Последние 12 лет подтвердили ее правильность — покупать сырье и избегать США, а также большую часть остального мира. Индекс S&P 500 находится сегодня на том же уровне, что и 12 лет тому назад, а мой Rogers International Commodity Enhanced Index за тот же период времени вырос на 450 пунктов. Что касается сырьевых активов, то здесь идеально функционирует рынок «быков», и пока это так, нужно продолжать покупать. Это моя рекомендация. Она осталась неизменной, потому что и мир тоже не изменился.

— Что конкретно Вы имеете в виду?

— Центробанки всего мира продолжают печатать деньги и обесценивать свои валюты. В такие времена нужно иметь что-то, что обеспечивает защиту. Поэтому я располагаю некоторыми стабильными валютами, кроме того, сырьевыми товарами аграрного сектора, а также золотом и серебром. И буду инвестировать в эти активы и в дальнейшем.

— Несколько месяцев тому назад Вы объявили, что пока воздерживаетесь от покупки золота...

— Я говорил, что не стану покупать на пиковых показателях его стоимости, однако куплю, когда цена понизится. Могу это подтвердить и сегодня: когда цена пойдет вниз, я буду покупать больше золота.

— В последнее время волатильность рынка золота очень сильно возросла. Постоянно происходили сильные коррекции. Свидетельствует ли это о том, что цена золота уже достигла своего максимума?

— Я не сомневаюсь, что за ближайшее десятилетие золото подорожает еще сильнее. Его цена наверняка превысит 2 тыс. долл. за унцию, а может быть, перешагнет и рубеж в 3 тыс. долл. Время от времени она, конечно, будет и снижаться. Если все, как сегодня, видят в золоте тихую гавань для своих капиталов, то это плохой признак. В мире инвестиций такого не бывает. Поэтому коррекции будут возникать постоянно. Для меня это хорошие моменты для покупки. Я предпочитаю покупать, когда стоимость падает.

— Тогда Вам должен быть по душе рынок акций, котировки на котором значительно упали.

— У меня почти нет акций. По европейским бумагам и американским технологическим акциям, а также акциям развивающихся стран я ставлю даже на снижение курсов. Наступит момент, когда на рынке акций начнется паника. Тогда мне нужно будет реализовать свои короткие позиции и заняться чем-то другим. Когда это случится, я не знаю, но надеюсь, что момент этот я не пропущу.

— С чем связан Ваш пессимизм по отношению к акциям?

— Полагаю, что нас ждут еще более сложные проблемы. За последние годы многие правительства потратили очень много денег, и тем, кто эти деньги получил, живется сейчас весьма неплохо. Однако всему миру в целом становится все хуже и хуже, так как гора долгов выросла до небес. Раньше или позже, но США настигнет очередная экономическая рецессия, и чем дольше сохраняется неопределенность, тем хуже становится ситуация. Печатать деньги бесконечно США не смогут, этого не допустят рынки. Это означает, что проблемы там будут обостряться, заражая Азию и Европу.

— Но разве у Европы недостаточно собственных проблем, которые еще более серьезны, чем в США?

— Нет. США — самый большой должник в истории. У нас есть штаты, которые уже обанкротились, например Иллинойс и Калифорния. В СМИ по этому поводу не шумят, потому что все внимание сосредоточено на Европе. Конечно, ее проблемы тоже очень серьезны: в Европе есть государства-банкроты, хотя политики этого и не признают, продолжая помогать им трансфертами. То же самое касается и банков. Я считаю абсурдным положение, когда работающие в поте лица австрийцы, голландцы и немцы платят за ошибки банков, которые те допустили в своей кредитной политике. Почему кто-то должен платить за ошибки немецкого или французского банка? И если греки предпочитают пить на пляже свою анисовую водку, то и пусть продолжают развлекаться. Но платить за это другие не должны.

— На ваш взгляд, Греции надо дать возможность обанкротиться?

— Непременно. Невозможно бесконечно бросаться деньгами, снабжая ими тех, кто допускает ошибки, и делать это только для того, чтобы никому не нужно было бы признавать, что такие просчеты были допущены. Правда, я не очень уверен, что политикам на подобный шаг хватит мужества.

— И как это должно было бы выглядеть?

— Нужно навести настоящий порядок. Необходимо смириться с тем, что многие люди потеряют деньги, нужно определить, какие банки и государства здоровы, а какие нет. В результате греки не смогут продолжать тратить деньги. То же самое касается и ирландцев. Многие банки понесут убытки.

— Очень болезненный процесс...

— Конечно. Я и не говорил, что мои предложения будут легкими и приятными. Напротив, они предполагают именно очень болезненный процесс. Однако если мы займемся этим сейчас, то боль будет не такой сильной, как в том случае, если все будет отложено на более поздние сроки. Альтернатива в том, что ту же ситуацию мы получим в 2012 году, и она повторится и в 2014-м, и в 2016 годах. Но с каждым разом кризис будет все более тяжелым. Однако примеров того, что этого можно избежать, вполне достаточно.

— Что Вы имеете в виду?

— В начале 1990-х годов шведы решились на болезненные реформы. Финансовый сектор они поделили на «хорошие» и «плохие» банки, как бы разрезав его хирургическим скальпелем. Первые годы после этой операции были ужасны: банки разорялись, многие люди страдали. Однако с тех пор Швеция и скандинавские страны в целом превратились в успешные зажиточные государства. Решение это себя оправдало. Тем же путем прошли Южная Корея, Мексика и Россия. Все государства, которые выбрали болевое решение, в конце концов вышли из кризиса более сильными.

— Верите ли Вы в будущее евро?

— Мир сильно нуждается в евро, потому что должна быть конкуренция доллару. В теории с евро все в порядке: большое экономическое пространство, отсутствие не только стран с таким гигантским долгом, как у США, но и даже с близким к ним дефицитом. На практике же евро является политической валютой. Боюсь, что политики приведут евро к краху, и он не выживет.

— Быть может, выход в создании налогового союза?

— Конечно, это было бы для евро лучше, чем его нынешний статус. Но система может выжить и без налогового союза, если только странам-банкротам дадут обанкротиться. Если Греция окажется неплатежеспособной, то это не означает конца евро. Нынешняя система сможет существовать и дальше, если все признают сложившиеся реалии. Это означает, что банки спишут токсичные кредиты в своей отчетности, никто больше не станет покупать дурацкие облигации, Греция должна будет справляться со своими проблемами самостоятельно. Все это очень помогло бы.

— Рынки боятся, что одной Грецией дело не ограничится.

— Система выдержит и это. Если в зоне евро обанкротятся два или три государства, то и все остальные будут знать, что играть они должны по правилам, иначе в другой раз денег больше не получат. Если такое случится, то я сделаю столько инвестиций в евро, сколько смогу. Евро, конечно, сначала упадет — все упадет. Но в этот момент я буду знать, что страны зоны евро пошли по правильному пути. Если людей хорошенько встряхнуть, повторять те же ошибки они уже не станут. Тот, кто однажды разорился, больше не станет тратить деньги, которые ему не принадлежат. Этот урок будет помнить как минимум одно поколение.